Содержание
Перемены по вызову. На минувшей неделе стало известно, что российскую «неотложку» ожидают реформы. С одной стороны, нынешнее положение дел просто кричит о том, что они назрели: тут врачей не хватает, там с техникой проблемы. С другой — дело уж больно серьезное: ведь речь в конце концов о жизнях людей, как бы при нашем, увы, традиционном подходе — «до основанья, а затем» — не навредить.
Идеологи преобразований кивают на международный опыт: весь мир через это прошел. Противники настаивают: отечественная система «скорой помощи», уходящая корнями в советское прошлое, была и есть лучшая на планете.
Корреспондент НТВ Сергей Малозёмов выслушал все точки зрения.
Пенсионер из Екатеринбурга Игорь Нисонович — гипертоник, два-три раза в год у него бывают кризы, нужна срочная помощь. Но обычной «скорой» этот пациент не доверяет, говорит, что лучше заплатить, вызвав коммерческую — такие службы давно есть в крупных городах.
Игорь Шейхот: «Обслуживание лучше. Они когда приезжают, остаются, больше времени проводят с пациентом, то есть можно с ними поговорить, выяснить, что-то узнать».
Сама идея платить за «скорую» кажется парадоксальной, и деньги, конечно, ничего не гарантируют. Но по крайней мере больной знает, что с ним будут обходительны, безотказно примчатся на импортной машине за считанные минуты, не натопчут на ковре, терпеливо ответят на все вопросы, пока снимается кардиограмма, потом сделают укол и подробно распишут дальнейшее лечение. Разве может пациент рассчитывать на такое, просто позвонив «03»?
Неторопливая, не всегда вежливая, часто плохо оснащенная — такой государственная «скорая помощь» представляется большинству россиян. Те, кому позволяет достаток, пытаются построить себе вот такую параллельную, коммерческую реальность. А те, кто не может заплатить 3–5 тысяч рублей за вызов, что остается им? Зачастую — «газель», которая дышит на ладан; доктор, не спавший двое суток, потому что совмещает три работы, и обезумевший от выездов к алкоголикам и бомжам.
Алла Новичкова, заместитель главного врача Тамбовской городской больницы «скорой помощи»: «Работа достаточно тяжелая. Вы прекрасно понимаете, что работаем мы сутками, ночами, это тяжелые больные, это бесконечные выезды».
Александр Тяпаев, врач бригады интенсивной терапии «скорой помощи»: «Есть больные, которые вызывают нас практически каждое наше дежурство. С чем это связано? С тем, что больные не выполняют назначение как поликлиник, когда к ним приходит участковые доктора, так и назначения врачей „скорой помощи»».
А еще диспетчер, который завален вызовами, а потому — особенно на селе — может и вовсе послать куда подальше.
Александр Саверский, президент Лиги защиты прав пациентов: «„Скорая помощь“ вообще не едет, они говорят: это не наша проблема, это проблема вашего фельдшера. А фельдшер — он же не Господь Бог, он не может многого сделать из того, что может «скорая помощь». Человеку нужна госпитализация, а идет просто отказ в грубой форме».
Такую «скорую» нужно саму реанимировать, решили в Минздраве и разработали реформу, в основе которой две главные идеи. Во-первых, подтянут работу участковых врачей, чтобы именно их вызывали и получали реальную помощь бабушки с гипертонией и гриппующие с температурой.
Ольга Кривонос, директор Департамента организации медицинской помощи и развития здравоохранения Минздравсоцразвития РФ: «Это, конечно, в разы уменьшит количество безрезультатных вызовов, а их на сегодняшний день а у нас порядка 16 %. Они должны перейти в амбулаторно-поликлиническую сеть».
Во-вторых, саму службу «03» приблизят к западному варианту, когда в выездных бригадах (кроме специальных — психиатрической или кардиореанимации) нет врача. Считается, что с задачей «довезти живым» справится и фельдшер, которого учат почти как врача — четыре года. К тому же фельдшеров в России более-менее хватает, в отличие от санитаров и врачей.
Сергей Багненко, директор НИИ скорой помощи им. И. И. Джанелидзе, главный специалист по скорой медицинской помощи Минздравсоцразвития РФ: «В домашних условиях поставить диагноз, отчего болит живот, практически невозможно. Какой смысл туда направлять реаниматолога? Достаточно бригады из двух фельдшеров».
Причем один из этих двух фельдшеров, скорее всего, сядет за руль. Содержать водителей, которые только водят, признано накладным. В год на всех медработников «скорой» тратят 6 миллиардов рублей, а на водителей — 9 миллиардов. Впрочем, как обещают разработчики реформы, водители-санитары и фельдшеры-водители появятся только там, где старые машины заменят на новые иномарки, чтобы не пришлось одними руками сначала заливать масло, а потом делать инъекцию.
Сергей Багненко: «Я профессор-хирург. Если я приехал на своей машине, что — я не могу оперировать? Могу, конечно. Почему фельдшер не может приехать к больному? Но при этом будет сразу два фельдшера, которые придут к больному и вместе будут ставить диагноз. И у них будет микроконсилиум. Так весь мир это делает. Так почему мы не можем? И при этом мы сможем им увеличить заработную плату».
Услышав о реформе, сотрудники «скорой» по всей России забеспокоились — а не испортят ли то хорошее, что есть сейчас? Ведь «03» для многих пациентов — единственный шанс на бесплатную и быструю квалифицированную помощь.
Александр Степанов, врач-педиатр, администратор сайта Feldsher.ru: «За день мы получили порядка 150 комментариев из разных городов, и почти все относятся к реформе крайне отрицательно».
Константин Патюков, кандидат медицинский наук, врач-реаниматолог, кандидат медицинских наук: «Надо реформировать не систему, а ее финансирование. Советская система — она великолепна по большому счету. У американцев врач, например, на вызовы не ездит, то есть количество вызовов врачей по «скорой помощи» в США в сто раз примерно меньше, чем в России. У них нет врачебных бригад. Есть реанимационные бригады, приписанные к больницам, которые выезжают, если парамедики не могут справиться. А парамедик на американской бригаде — он даже не фельдшер, он не имеет вообще никакого медицинского образования. У него 6-недельные курсы по первой помощи».
Но чиновники дают понять: жить надо по средствам, а советская организация «скорой» неподъемно дорога. К тому же врачебные кадры и больничные площади, которых не хватает, должны использоваться эффективнее. Сейчас происходит так: «скорая» привозит больного в приемное, а оттуда его отправляют в какое-то из специализированных отделений, например, если гипертонический криз, то в кардиологию, которая в итоге оказывается забита пациентами с очень разной степенью тяжести болезни. А ведь кого-то из них и вовсе не надо госпитализировать.
Константин Сёмин, руководитель коммерческой службы скорой медицинской помощи: «В Москве катастрофически не хватает коек. После обеда, например, можно получить только место в коридоре. Эти места надо разгружать».
Приемное отделение теперь расширят и превратят в приемно-сортировочное, где будут свои койки, необходимый персонал и техника, чтобы определить, надо ли везти пациента в ту же кардиологию или помощь ему можно оказать тут же, в приемном, и спустя короткое время отпустить домой.
Сергей Багненк
|